Мошенники времени - Страница 11

Поскольку бои гладиаторов не должны были начаться раньше полудня, план Скитера не отличался особой сложностью: набрать как можно больше ставок и сделать ноги, не дожидаясь окончания скачек. Он вернется с выручкой в гостиницу, чуть позже, после обеда, извинится перед Агнес, ссылаясь на недомогание, и когда вечером Римские Врата снова отворятся, он вернется в Ла-ла-ландию богатым человеком. И главное, неприкасаемо-богатым человеком — во всяком случае, до тех пор, пока он не будет пытаться отправиться со своим выигрышем куда-нибудь в Верхнее Время.

Потирая мысленно руки, Скитер Джексон окинул взглядом толпу, изобразил на лице обаятельную улыбку, набрал в легкие побольше воздуха… и закричал:

— Ставки, делайте ваши ставки, только на бои гладиаторов, лучшая выдача в городе…

Спустя каких-то полчаса он начал уже сильно сомневаться в том, что у его плана имеются шансы на успех. Большинство из тех, кто подходил к нему, вообще не делали ставок. Те, кто рисковал, были в основном из бедноты, и ставили они не больше медного асса, а чаще одну из тех медных монет, на которые он делился.

«Отлично. Должно быть, выбрал не тот вход, черт бы его подрал».

Он как раз собирался было сняться с места и попытать счастья у одной из других арок, когда к нему подошел высокий мускулистый мужчина с коротко стриженными светлыми волосами, лет тридцати — тридцати пяти. За ним следовал раб в ошейнике.

— Что, принимаем ставки, а? — спросил мужчина, смерив Скитера испытующим взглядом. — На бои?

— Да, господин, — расплылся в ответной улыбке Скитер, пытаясь скрыть волнение. Судя по обилию золота и вышивки на одежде, этот парень был действительно богат.

— Тогда скажи-ка мне, любезный, как у тебя котируется Люпус Мортиферус?

— На выигрыш или проигрыш?

В темно-янтарных, волчьих глазах мужчины мелькнуло раздражение.

— На выигрыш, конечно.

Разумеется, Скитер в первый раз слышал об этом треклятом Люпусе Мортиферусе или его послужном списке. Впрочем, ставки он принимал все утро, так что, быстро прикинув в уме возможные варианты, безмятежно улыбнулся:

— Три к одному.

— Три к одному? — Глаза высокого мужчины слегка расширились; в них вспыхнул неподдельный интерес. — Что ж, хорошо. Право же, занятная выдача. Ты, судя по всему, чужестранец?

— А даже если и так? — ухмыльнулся Скитер. Тот наконец тоже ухмыльнулся.

— Сделаю-ка я ставку у тебя, чужестранец. Как насчет пятидесяти аурий? Потянет твой кошелек такой проигрыш?

Скитер совершенно оцепенел. Пятьдесят золотых аурий? Это будет… это будет… пять тысяч серебряных сестерциев! Подумать только, сколько кредиток он получит, обменяв пятьдесят аурий в лавочке Голди Морран, вернувшись на Вокзал Шангри-ла…

— Нет проблем, дружище! Конечно! Может, я и чужестранец, но не без средств. Ты меня просто обижаешь! — Скитер приготовил ярлык.

— Стеллио! — окликнул мускулистый римлянин своего раба. — А ну принеси из моего сундука пятьдесят аурий! — Он достал из поясной сумки ключ и протянул рабу.

Раб нырнул в толпу.

— Меня еще дела торопят, — с улыбкой пояснил римлянин, пряча ярлык к себе в кошелек, — но уверяю тебя, моему рабу можно доверять. Он был безнадежным прохвостом, когда я покупал его, но любые дурные привычки можно исправить, надо только знать как. — Римлянин засмеялся. — Лишенный языка раб куда покорнее. Не говоря уж о том, что молчаливее. Ты согласен?

Скитер кивнул, но на деле ему сделалось немного не по себе. Как-то, еще мальчишкой, ему довелось видеть человека с вырванным языком…

Римлянин исчез в толпе. Конечно, Скитер промахнулся, назвав ему дурацкую котировку этого чертова Люпуса. Впрочем, с другой стороны, его все равно уже не будет здесь, когда этот парень явится получать свои сто пятьдесят аурий. Скитер подавил невольную дрожь. Интересно, черт подрал, что этот несчастный раб натворил такого, что ему вырвали за это язык?

Ничего удивительного, что Маркус не хочет возвращаться сюда. Ни за что не хочет.

В ожидании Стеллио с деньгами Скитер продолжал принимать ставки, наполняя потихоньку свой кошелек и раздавая ярлыки. Пронзительные звуки римских фанфар, открывавших вступительный парад, взбудоражили уличных птиц. Толпа в Цирке возбужденно взревела. Скитер принял несколько последних ставок, и тут в толпе показался бегущий Стеллио. Раб задыхался, широко раскрыв рот от бега. Скитер судорожно сглотнул. Языка у раба действительно не было.

— Нрргахх, — произнес бедолага, протягивая Скитеру увесистый кошелек.

Он убежал, прежде чем Скитер успел прийти в себя и ответить что-то. Продолжая ощущать легкую дурноту, Скитер открыл кошелек и высыпал на ладонь несколько золотых монет. Раб не обманул его: пятьдесят золотых аурий… Они сияли на солнце, слепя глаза бликами, словно молнии в грозовом небе Гоби. Скитер с ухмылкой ссыпал их обратно в кошелек, затянул шнурок и привязал его себе на пояс. Подождем, пока это не увидит Голди!

Несколько припозднившихся зрителей сделали свои ставки — одна медь, начиная с асса и до всех возможных его частей: сикстанов, квадранов и триен, и, конечно, вечные, самые популярные унции. Он получил даже еще пару серебряных сестерциев — и почти сразу же после этого трубы возгласили начало первой гонки колесниц.

Время уходить.

Он решил промочить глотку вином и потратил часть своей выручки, купив его в одной из множества лавок, размещавшихся тут же, под трибунами. Там же он заметил вареных креветок, выложенных на виноградные листья, и решил попробовать, каковы они на вкус. Хм! Эти римляне умели готовить креветок! Расправившись с ними, он заметил на полке у задней стены сырные пирожки, некоторые в форме женской груди.